Страх перед страхом - Страница 53

Этой версии она вслух не высказывала, инстинктивно чувствуя, что Антонина Григорьевна думает о том же. Дуня встала и попросила разрешения сделать телефонный звонок. Та только отмахнулась:

– Делай что хочешь. Мне уже все равно. Я все потеряла…

Она опять заплакала. Дуня вышла в другую комнату и набрала номер. Она слушала гудки до тех пор, пока не поняла, что никто отвечать не собирается. И в тот самый момент, когда она уже собралась было дать отбой, трубку неожиданно сняли. Ей не ответили «алло», там не раздалось вообще ни единого слова. Просто кто-то ее слушал.

– Извините, можно Татьяну Николаевну? – торопливо спросила она.

Трубку в тот же миг положили, так что она даже сама засомневалась – было ли соединение, или же это просто какая-то помеха на линии? Она повторила попытку, но теперь, сколько она не ждала, ей никто не отвечал.

До Татьяны она дозвонилась только через несколько часов – и эти часы были далеко не самыми лучшими в ее жизни. Она разрывалась на части – что предпринять? Заехала к родителям Нелли, втайне надеясь, что подружка уже вернулась и поиски можно прекратить. Но Нелли все еще не было, как не было и никаких известий от нее. Она поехала домой, сварила себе кофе и, усевшись с чашкой у телефона, обзвонила всех друзей. Компания уже гудела, как растревоженный улей. Об исчезновении девушки узнали все, и все ломали голову, куда она могла запропаститься. Кто-то уже поехал к родителям Нелли, чтобы их поддержать.

Когда Татьяна наконец сняла трубку, Дуня торопливо представилась ей, напомнила о беседе после поминок. Женщина сразу вспомнила ее и спросила, что случилось. Голос у нее был встревоженный. Дуня рассказала об исчезновении подруги и спросила – не известно ли ей что-нибудь об этом. Может, они созванивались?

– Она в самом деле звонила мне несколько раз, – сказала Татьяна. – Но чтобы она куда-то собиралась… Первый раз слышу.

– А вчера она вам звонила?

Татьяна ответила, что вчера ее вообще не было дома. Она весь день провела в гранитной мастерской, заказывая памятник, потом ездила на кладбище, потом пришлось еще заехать к родственникам.

– Вокруг меня теперь так много похорон… – грустно сказала она. – Кажется, что уже вся жизнь состоит из них…

Дуня замялась и спросила, в самом ли деле та считает опасным человека, поиски которого поручила Нелли. И если да – то почему же она не обратилась прямо в милицию? Неужели порядочней полагаться на слабую, наивную девушку, какой была Нелли?

Произнеся слово «была», она внутренне содрогнулась. Это прозвучало как приговор – и не было почти никакой надежды. Татьяна встревожилась:

– О чем вы? Я ничего от нее не требовала, она вызвалась совершенно добровольно! И потом, я ведь не предполагала, что это может оказаться опасным.

Она замолчала и потом спросила, когда пропала Нелли. Услышав ответ, Татьяна сказала, что нужно было известить ее пораньше. Как-никак, она в какой-то мере чувствует себя ответственной за случившееся… Если в самом деле что-то случилось.

Дуня запальчиво ответила:

– Я весь день пыталась до вас дозвониться, но трубку сняли только один раз. Да и то сразу положили.

– Меня не было дома, я пришла только что, и никто трубку не снимал, – устало ответила та.

И как Дуня ни настаивала, у Татьяны не было ни сил, ни желания спорить. Она наскоро попрощалась и взяла с Дуни слово, что та немедленно позвонит, как только будет что-то известно о Нелли. На этом они и простились.

Глава 10

Нелли не появилась ни пятого мая, ни шестого. Подали в розыск, но родителей даже не стали обнадеживать, что девушку скоро найдут. Из милиции отец вернулся в таком состоянии, что к вечеру его увезли на «скорой» – снять приступ дома с помощью уколов не удалось. Мать Нелли осталась в одиночестве – правда, в относительном… В квартире вместе с ней дежурили близкие родственники, сменявшие друг друга, как часовые. Приходили, пили чай и понуро исчезали друзья Нелли. Но она почти не обращала внимания на этих людей, и если бы ее спросили – кто в данный момент находится в квартире, – женщина не смогла бы ответить. Она сидела возле телефона, положив руку на столик рядом с аппаратом, готовая в любой момент снять трубку. Телефон звонил часто – те, кто не мог прийти сам, считали своим долгом хотя бы поинтересоваться, как продвигается дело. Но единственного голоса, который она желала услышать, в трубке так и не прозвучало.

Дуня не пришла к ней за эти дни ни разу. Ее отсутствие было очень заметно – она была самой близкой подругой пропавшей девушки. На этот счет даже поползли слухи, и недоброжелатели – а их у красивой, заносчивой девушки было больше, чем настоящих друзей, – единогласно сочли ее жестокой эгоисткой, которая дружит лишь до тех пор, пока ей это выгодно. А какую выгоду можно извлечь из пропавшей подруги? Одни хлопоты…

Даже если бы девушка знала об этих слухах – она не стала бы ни с кем спорить и оправдываться. В эти дни она вплотную занималась поисками Нелли. Уяснив, что никто из друзей ничего о девушке не знает (или лжет, что не знает, – ведь, по утверждению самой Нелли, кто-то из их компании оказался лжецом), Дуня начала собственное расследование. Для начала она постаралась припомнить, какие именно снимки украла из альбома Нелли. Затем перерыла собственные фотоархивы. Там нашлось три фотографии – полностью аналогичные пропавшим. Нелли унесла от Антонины Григорьевны намного больше снимков, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Сперва Дуня решила было обратиться за помощью к друзьям – вдруг у кого-то окажется полный набор интересующих ее снимков? Но что-то ее остановило. Слишком загадочно исчезла подруга. И потом, разве та не обращалась ко всем и каждому, разыскивая следы загадочного Петра? «Если это оказалось опасно для нее – окажется и для меня», – решила девушка и отказалась от своего первоначального намерения.