Страх перед страхом - Страница 71

– Готовит там у себя, – она указала пальцем в пол. – Там и ест, и своего хахаля кормит.

– Вы совсем махнули на нее рукой?

– А! Маши не маши – что изменится? Отец ей как-то надавал, чтобы не забывалась, – она его обхамила, представляете? Так к нам поднялся этот Петруша и поговорил с ним. Вон, – она указала на треснувшее и заклеенное скотчем стекло в кухонной двери. – Это осталось на память.

Оказалось, что мужчины форменно подрались. Правда, драка вышла короткой. Петр, едва войдя, заявил, что не позволит, чтобы Женьку избивали. Женька при этом часто демонстрировала полученные от него самого синяки, но парня это ничуть не смущало. Отец сказал ему, чтобы он катился отсюда, и тогда парень его попросту толкнул в грудь.

– Короче, порезанный локоть, синяк и разбитое стекло, – резюмировала Юлия. – И все осталось, как было. Я сказала мужу – хватит, не связывайся. Что мы можем сделать, если он живет в нашем же доме? Так можно было бы хоть Женьку запереть. А с другой стороны, как ее запрешь-то? Взрослая девица, а мы оба на работе. Правда, я сейчас все больше по больницам таскаюсь. Нет, ничего уже сделать нельзя.

Зашла речь и о старой истории – с ночевкой Жени у подружки. Юлия подтвердила то, что уже было известно от Алины.

– Да, как раз в одиннадцатом классе Женька и сорвалась у меня с цепи… Как раз тогда в наш дом и переехал этот Петр. А до этого квартира стояла пустая – старик умер, а другие наследники не объявлялись… Там и бомжи одно время жили – вскрыли дверь и поселились. Но мы это гнездышко быстро ликвидировали – вызвали милицию. А потом появился этот парень.

Она сказала, что до сих пор не знает, как произошло знакомство дочери с Петром. Однажды та не пришла домой после школы. Не появилась Женя и ночью. Обзвонили подруг – ни у кого ее не оказалось. А утром та как ни в чем не бывало, появилась дома – ей нужно было переменить учебники в сумке. Разумеется, был скандал и большое выяснение отношений. Однако Женя, которая до тех пор была довольно послушной девочкой, держалась на удивление стойко и твердила, что поскольку ей уже шестнадцать лет, она сама решает, что ей с собой делать. Захочет – и замуж выйдет, а их на свадьбу не позовет, раз они так…

– Ну, отец наставил ей пару синяков, да и я добавила, – призналась Юлия. – В школу она пошла к третьему уроку. А что ночевала на третьем этаже – это мы уже после узнали. Тогда она не призналась, где была…

– Так вы все-таки ее били? – переспросила Татьяна.

– Да по пальцам можно сосчитать, сколько раз, – горестно вздохнула та, – разве это называется – били? Вот меня отец лупил так, что один раз зуб треснул. А ей достанется по заднице в крайнем случае, и все. А как их не бить? Хамят же в глаза, язык без костей…

О том, что дочь забеременела, она тоже узнала совершенно случайно. Юлия пришла в женскую консультацию, по месту жительства, и в регистратуре ей по ошибке выдали карточку дочери – фамилии одинаковые, отчества, как на грех, тоже… Она торопилась на прием и поняла ошибку, только оказавшись возле кабинета врача. Спускаясь по лестнице, она полюбопытствовала узнать, как самочувствие дочери… И узнала, что та неделю назад была на приеме и ей диагностировали трехмесячную беременность.

– Что я пережила – трудно сказать. – Она даже прослезилась, и подводка под глазами превратилась из голубой в синюю. – Узнать об этом вот так! Да что же это такое! И молчала, как партизан, будто мы ей враги! Ну ладно, отцу могла не говорить, это не мужское дело, но мне, мне она должна была сказать!

Эти слова болезненным эхом отозвались в ушах у Татьяны. «Мне тоже нужно было это сказать. А Ирка не сказала. Господи, бывают ли матери, у которых с дочерьми все хорошо? Или они только думают, что все хорошо, пока жизнь не стукнет головой о стену?»

– Вечером я с ней поговорила по душам, – сказала Юлия. – Объяснила, что такой свободы, которой она хочет, больше не будет. Что раз она вляпалась, нужно расплачиваться. То есть пусть рожает. – Она нервно схватила кофейник: – Знаю, что вы думаете! Что такая мамаша, как я, не могла этого сказать? А как я могла послать свою дочь под нож? Я сама делала аборты не раз. И знаете что? Думаю, то, что сейчас со мной происходит, – именно из-за этого. Но тогда я была моложе, глупее… Потому и хотела удержать ее от аборта. А она заявила, что не желает калечить себе жизнь.

Двое суток Женю удалось продержать дома. Телефон был отключен и заперт под замок. Когда звонили в дверь – никто не открывал. Женька сидела у себя в комнате, но не плакала. Она дулась, тупо смотрела в книгу и явно что-то замышляла. Такого режима долго никто из родителей выдержать не мог – всем нужно было работать, а у Юлии как раз начались проблемы со здоровьем. И когда дочь буквально на пару часов оставили одну, она немедленно сбежала.

– И переночевала у нас? – спросила Татьяна.

– Именно.

– Но тогда она еще не успела сделать аборт?

– Нет, тогда нет… Хотя я боялась, что она уже сделала эту глупость. – Юлия придвинула гостье чашку. – Она это провернула в другой день, где-то неделю спустя… Отлеживалась не у нас, а у своего парня. Вот тогда-то я впервые поняла, что она на меня плюет и что даже отец ей больше не указ. Ну а потом все пошло вразнос – чем дальше, тем хуже.

– Вы в самом деле не знаете, чем занимается Петр? – перевела разговор на другую тему Татьяна.

Та ответила, что неоднократно задавала дочери этот же вопрос, но та говорила, что Петр работает в разных местах, больше ничего. Сама она по окончании школы никуда поступать не стала, а принялась где-то подрабатывать.