Страх перед страхом - Страница 65

Парень к тому времени успел улечься на тюфяк – он лег, не снимая тяжелых пыльных ботинок, и явно ощущал себя, как дома. На вопрос он раздраженно ответил, что никакой Нелки не видал, и вообще – может он хоть тут, на крыше, чувствовать себя спокойно? Дуня согласилась, что этого ему никто запретить не может, и стала слезать по гнилой деревянной лестнице.

Снова оказавшись на чердаке, она подошла к пролому и посмотрела вниз. Высоко, очень высоко. Внизу, в сумраке глубокого двора, неясно различались припаркованные машины. Двор пересекал мужчина в светлом плаще. Вряд ли он подозревал, что кто-то смотрит на него сверху. Дуня ясно различила, что он начинает лысеть с затылка. Потом внизу подрались коты – она едва их видела в тени помойных баков, зато слышала прекрасно. Их дикие вопли поднимались вверх, отражаясь от стен и усиливаясь с каждым этажом. Девушка стояла, смотрела вниз и начинала ощущать какую-то удивительную тоску – как будто она больше не принадлежала к той жизни, которая происходила внизу, была навсегда оторвана от нее.

Спускаться было еще сложнее. Ей пришлось сесть на край люка и до предела вытянуть босую ногу, чтобы нащупать пальцами уступ на краю стены. Надежной точки опоры не было, и в какой-то момент ей показалось, что сейчас она не удержит равновесия, упадет, разобьется… Ее чуть не затошнило от страха. Но она все-таки слезла – звать на помощь Василия не хотелось.

Оказавшись на лестнице, Дуня отряхнула одежду, обулась и стараясь упорядочить взволнованное дыхание, спустилась на один пролет. Позвонила в дверь и стала ждать, когда ей откроют.

Глава 12

– Вася наверху, я же сказала, – ответила женщина, едва взглянув на нее.

– А я уже там была, – сообщила Дуня. – Он меня к вам послал.

– Послал? – удивилась та, наклоняясь и подхватывая на руки кошку – та на сей раз вознамерилась пойти погулять. – Заходите…

Дуня попала в обширный коммунальный коридор. Он скупо освещался лампочкой на перекрученном шнуре – она висела где-то в глубине коридора, освещая прикрученный к стене телефонный аппарат. Из недр квартиры – из кухни, скорее всего, – выплыла тучная бледная старуха и, с любопытством оглядывая Дуню, медленно втиснулась в свою комнату. Это выглядело так, будто раскормленная сырая улитка с трудом влезает в свою раковину.

Мать Василия чуть раздраженно качнула головой:

– Ну, идемте!

Девушка, озираясь, пошла за ней. В ванной комнате слышался шум льющейся воды и чье-то яростное фырканье. Судя по этим звукам, мылся мужчина. Где-то в глубине квартиры работал телевизор – ей даже удалось расслышать обрывок какого-то идиотского диалога. Явно смотрели сериал.

Женщина достала из кармана халата ключ и отперла одну из дверей. Увидев удивленные глаза девушки, она шепотом пояснила:

– Такие уж тут соседи. Нужно запираться, даже когда на минуту выходишь.

Она открыла дверь и первым делом швырнула в комнату кошку, сопроводив этот жест энергичным матерком. Дуня, смущаясь, вошла.

Комната была большая – метров тридцать, не меньше, в два окна. Дуня сразу отметила отгороженный старомодной полированной «стенкой» угол. За ним стояла кровать, виднелась часть письменного стола, на полу возле кровати валялись заношенные до желтизны кроссовки. Там явно обитал Вася – когда не сидел на крыше, конечно.

– Ну и зачем он вас послал? – спросила женщина, не торопясь наводя порядок на столе.

Стол стоял посреди комнаты, на нем громоздилась грязная чайная посуда, ореховая скорлупа, смятые и залитые кофе газеты. Сесть девушке не предложили, и она замерла посреди комнаты, поправляя на плече ремень сумки. Руки были грязные, правая ладонь саднила – она ободрала ее о кирпичи. И вообще, Дуня чувствовала себя крайне неуютно – весь дом со своей темной лестницей, жутким глухим «колодцем» и этой унылой квартирой наводил на нее тоску.

Женщина обернулась, не услышав ответа на свой вопрос, и Дуня торопливо сообщила, что именно ей нужно. Та подняла жидкие рыжеватые брови:

– Васина фотография? Что, в самом деле?

– Да, и желательно из последних.

Больше всего Дуня боялась, что та не даст ей посмотреть альбомы, а просто выберет снимок по своему вкусу. Тогда можно было считать, что она потерпела полную неудачу. Стоило обольщать Светку, лезть на крышу и обдирать ладони, чтобы вернуться ни с чем… Но женщина даже не потянулась к семейным альбомам. Дуня давно их приметила – они лежали на хлипкой этажерке, неподалеку от окна. Три пухлых альбома, из которых в разные стороны торчали обломанные углы снимков.

– Да вы что, девушка?.. – протянула та наконец. – Вы точно из института?

– Ну да, – уже всерьез нервничая, ответила Дуня и уже собралась было продолжить рассказ о том, каким интересным получится их выпускной фотоальбом, но женщина ее остановила:

– Да я уже все отдала!

– Что?! – У Дуни сел голос – ей почудилось, что она ослышалась.

– Заходила уже девушка из института и забрала его снимок, – подтвердила женщина.

Она держалась все более настороженно и подозрительно оглядывала девушку. Что и говорить, вид у той был странноватый – разодранные чулки, растрепанные волосы. Дуня машинально убрала за спину исцарапанную руку и жалобно спросила:

– Не ошибка ли это?

– Какая ошибка! – повысила голос мать Василия. – Была до вас девушка из института, я вам говорю. Посмотрела альбомы, взяла снимок и ушла.

– Когда она заходила? – воскликнула Дуня. – Какая она? Такая маленькая, полная, да? С каштановой челкой?

Женщина испуганно кивнула – Дуня заразила ее своим волнением. Девушка прикусила губу: «Какая же я дура… Если уж я доперла, куда нужно идти, то Нелка и подавно. Она уже была тут и видела снимки этого Петра Врача. Он это или все-таки другой? Да нет, не может быть таких совпадений! Фамилия слишком редкая – это он! А наверху – его брат!»